Говорят, милицейские термины “бомж” (то есть гражданин «Без Определенного Места Жительства») и “бомр” («Без Определенного Места Работы») появились в СССР только в 80–х годах. Армию алкоголиков, хулиганов и тунеядцев, расплодившихся как саранча, надо было ведь как-то обозначать в протоколах задержания и допросов, вот и ввели эти термины. Тем самым это позорное явление получило, наконец, официальное признание властей. В том числе в Кыргызстане.
Бишкек , 11 Фев — Orbita.kg. Не секрет, что паразитирующие элементы существовали всегда. Бичи собирали стеклотару (иначе — “пушнину” и “хрусталь”), жили в подземных бойлерных (вход–выход через люк, вот их и прозвали — “танкисты”), ходили в “гастроном” (к мусорным бакам).
Раньше в Кыргызстане
наибольший наплыв побирушек отмечался c середины осени, когда сюда “переживать морозы” с союзных
городов и весей стекалась тьма обитателей дна.
Короли трущоб были бельмом на глазу: разносили заразу, портили радужность криминальных сводок, проститутствовали, воровством промышляли. За это их запирали в КПЗ, ЛТП, СИЗО, наркологические, туберкулезные, психоневрологические диспансеры, прочие неуютные места.
Но чаще — в приемники–распределители, которые до сих пор в просторечии именуются бомжатниками. И чей спецконтингент поныне составляют в основном бродяги и ханыги.
Классический горемыка не имеет жилья и ксив, зато обладает устойчивым фиолетовым цветом лица, покоцанный, одет скверно, пахнет — еще хуже. Одних сломали семейные трагедии, других — хворь и напасти, третьих — тюремные сроки.
Впрочем, ныне рядом с хрестоматийным обликом опустившегося скитальца преклонных лет появилось много иных персонажей. Орду бездомных все чаще пополняют молодые люмпены! И они уже не довольствуются милостыней или объедками с помойки. Озлоблены, не христарадничают, а экспроприируют, в борьбе за место под солнцем запросто мочат собратьев по несчастью. Особенно опасно то, что подобная голытьба сбивается в преступные стаи. Питательной почвой для этого являются никем не контролируемая миграция, духовная деградация, отсутствие социальных гарантий, безработица.
Что же делать с маргиналами, которые гниют в подвалах, мрут от сивухи, коченеют на стылых зимних улицах нашей страны? Спасать! Однозначно. Люди, как-никак. Но беда в том, что даже в Бишкеке (чего уж говорить о других городах?) фактически нет ни одной специализированной ночлежки современного типа. Нет приюта требуемого формата, в которых опустившиеся сограждане не чувствовали бы себя отверженными и униженными. А “Коломто”, да приемник–распределитель при столичном ГУВД на весь миллионный Бишкек — это несерьезно!
О’кей, допустим, у мэрии и социальных органов нет денег для домов призрения. Ну, нету! Но почему же отмалчиваются различные НПО и НКО, коих у нас в республике более всех в Центральной Азии? Причем целый сонм из них любят разглагольствовать именно о помощи обездоленным, социальном равенстве, индексе человеческого развития и прочих благих намерениях.
Они не жалеючи тратят иностранные гранты на выпуск роскошных буклетов–плакатов, оставляют семьи, чтобы набраться ума–разума в ходе забугорных вояжей, до хрипоты спорят в процессе семинаров на пляжах Прииссыккулья, в поте лица работают челюстями на банкетах. Тяжело им, согласен. Поэтому не проще было бы на деньги чужеземных сердобольцев организовать здесь общежитие для тех, кому некуда податься?
Феномен бомжей состоит в том, что их нет в списках ни живых, ни мертвых. Они словно неприкаянные призраки, выпавшие из реальности. Тем не менее, мы наблюдаем их воочию. Сотнями. Вполне осязаемых и даже обоняемых…
Один мудрый человек сказал, что клошары нужны любому обществу: в качестве напоминания добропорядочным обывателям, как жить нельзя, и как немой укор всему социуму.
Так что, будем продолжать укоряться? Или начнем, наконец, действовать, черт возьми?!
Фото Влада Ушакова
